Психологическая война

Психологическая война в широком смысле слова представляет собой использование основ психологии в военном деле. В узком смысле психологическая война представляет собой использование пропаганды в вооруженной борьбе одновременно с ведением таких боевых действий, которые дополняют пропаганду.

В свою очередь пропаганда может быть определена как организованное убеждение без применения насильственных мер. Сама война, наряду с другими мерами, может рассматриваться как воздействие и убеждение с помощью насилия. Если, например, мы разрушаем авиацией один из городов, то этим самым рассчитываем заставить людей, лишенных материальных средств, прекратить сопротивление. Если же мы тут же сбросим листовки с предложением о сдаче в плен, то в этом случае пропаганда явится продолжением убеждения — на этот раз менее насильственного и обычно менее эффективного, однако являющегося неотъемлемой частью единого процесса, цель которого состоит в том, чтобы заставить противника прекратить борьбу. 

Ни война, ни психология не являются чем-то новым. Они так же древни, как и человечество. Война, будучи практическим и ясным предметом, имеет более раннюю писаную историю. Это объясняется тем, что многое, относящееся в настоящее время к психологии, ранее изучалось под рубрикой религии, этики, литературы, политики и медицины. В современной психологической войне стали сознательно использовать психологию средств. 

Во время второй мировой войны противники Соединенных Штатов были более фанатичными, чем американцы. В результате американцы располагали большими возможностями использовать психологическое оружие. Ведя пропаганду среди противника, они не должны были приноравливаться к всевозможным мифам, созданным вокруг императора, принципам фюрера, заветам вождя народов или к какой-либо другой косной и фанатичной философии. 

На стороне противника было то преимущество, что его народ и армия были хорошо идеологически подготовлены. А преимущество американцев заключалось в том, что они были скептиками. Быстрое и смелое использование новейших достижений психологии не является такой мелочью, которой можно пренебрегать. 

Психологическая война и психология
Успешно вести пропаганду могут люди и незнакомые с психологией как наукой. Умение, как говорится, задеть человека за живое, изобретательность, большая притягательная сила призыва — такие качества присущи одаренным личностям. Но в современной войне нельзя полагаться только на гениев. Знание психологии дает возможность способному рядовому политическому деятелю или офицеру систематически оценивать свою пропагандистскую работу и благодаря планированию добиваться таких результатов, каких прежде могли достичь лишь гении. Что может дать психолог для психологической войны? 

Во-первых, психолог может указать на такие особенности человеческого разума, которые обычно остаются незамеченными. Он может сказать, каким образом страсти можно превратить в негодование, личную находчивость — в массовую трусость, трения — в недоверие, предрассудки — в ярость. Психолог достигает этого, обращаясь к подсознательным чувствам человека, которые служат ему исходным материалом. 

Во-вторых, психолог может подсказать методы определения морального состояния противника. Самые грубые политические и военные ошибки, известные в истории, происходили из-за неправильной оценки морального состояния противника. При помощи обычных статистических выкладок и на основании опроса небольшой выборочной группы пленных психолог может дать оценку морального состояния войск противника в данный момент на всем театре военных действий. При отсутствии пленных он может достичь почти таких же результатов путем анализа информационных сообщений и пропаганды противника, рассчитанной на свои войска и население. Установив, как настроен противник и. факторы, определяющие его моральное состояние, психолог может предвидеть поведение войск противника в той или иной обстановке. 

В-третьих, психолог может оказать помощь оперативным работникам, ведущим психологическую войну, в оценке решаемых ими задач и в соблюдении чувства меры. Ничто не может так повредить пропаганде, как ведение ее людьми ради назидания от собственного имени. Эта бесплодная забава может привести к полному провалу пропаганды как таковой. Известно, что возможность дать ответ противнику доставляет большое удовлетворение. Пропагандист, особенно в военное время, старается говорить противнику все, что он о нем думает, не упуская случая посмеяться над его слабостями. Но сказать, например: «Ваш народ — банда кровожадных павианов, а ваш лидер — сумасшедший урод, ваши женщины — грязные шлюхи, ваши дети — полоумные, ваша литература — тарабарщина, а ваша кулинария — помои» и так далее, означало бы только укрепить волю людей к сопротивлению. Пропагандист не должен говорить противнику таких вещей. Личные эмоции он обязан держать при себе. Психолог может научить пропагандиста быть объективным, последовательным и хладнокровным.

Наконец, психолог может порекомендовать средства и методы ведения пропаганды: радио, листовки, громкоговорящие установки, а также распространение слухов, обратную засылку пленных и т. д. Психолог укажет, когда можно и когда нельзя применять то или иное средство. Он совместно с офицерами-оперативниками и разведчиками может выработать план наилучшего использования всех имеющихся средств психологического воздействия. Он может также согласовать по времени пропаганду с военной, экономической и политической обстановкой. 

Психолог не обязательно должен давать эти советы лично. Он также не обязательно должен быть доктором медицины или философии и с большим практическим стажем. Его личное присутствие могут заменить написанные им наставления и разработки по подготовке офицеров психологической войны наряду со знанием основного направления в пропаганде противника в данный момент. 

Полезно иметь психолога непосредственно на поле боя, особенно в высших штабах, но он не является абсолютно необходимым. Без его личного присутствия можно обойтись, но обойтись без методов научной психологии невозможно. 

Пропаганду можно вести, руководствуясь эмпирическим методом. Но только гений благодаря своей интуиции в состоянии добиться при этом хорошего эффекта. Пропаганда может стать действительным оружием психологической войны, научной по духу и превращенной в искусство, если будут четко сформулированы ее посылки, определены задачи, приведены в постоянную готовность ее средства, а проведение .пропагандистских операций будет хотя бы частично контролироваться на основе научных методов. Из наук психология стоит всех ближе к пропаганде, хотя антропология, социология, политическая наука, экономика, география и другие науки также в какой-то мере имеют к ней отношение. Но именно психология определяет необходимость обращения к другим наукам. 

Психологическая война и боевые действия
Офицеру сухопутных войск, например, нет необходимости в полном объеме изучать природу войны для того, чтобы уяснить свои обязанности. Они определяются традициями, военным мастерством, дисциплиной, надежной доктриной. Сун Цзы, Вегеций, Фридрих Великий, Клаузевиц и ряд других, менее известных военных теоретиков определили роль боя в войне и дали общую оценку его характера. Побудительные мотивы войн остаются неизменными и определяются природой человека, какими бы новыми и ужасными ни были средства ведения войн. 

Война в обычном понимании хорошо изучена. Психологическую войну можно понять только в связи с общим процессом войны. Ее нельзя считать просто орудием, используемым в особых случаях. Психологическая война сегодня стала неотъемлемой частью военных и других мер по обеспечению безопасности во всех государствах мира. Психологическая война является частью войны в обычном понимании. Самое простое и ясное определение того, что можно назвать войной — любого вида войной, где и когда бы она ни велась, — может быть выражено словами: официальная борьба между людьми. В животном мире происходят схватки между отдельными особями, борьба между группами животных, но это не война. Борются все виды живых существ, а войну объявляют и ведут только люди и только против людей. 

Формально война может быть определена как «взаимное применение насилия официальными вооруженными группами людей». Если применение насилия не является взаимным, оно не является войной. Убийство беззащитных не война, а избиение, резня или наказание. 

Современные правительства ревностно охраняют свою монополию на насилие. Война является высшей формой такого насилия. Современная война не является простым возвращением к дикости. Если бы война была только кровавой оргией, просто моментом в жизни, когда люди сходят с ума и перегрызают друг другу горло, не было бы необходимости в генеральных штабах. Напротив, современная война как одна из функций современного общества отражает общественные и политические противоречия, из которых она проистекает. Современное сражение — это официальная, технически сложная операция с соблюдением ряда формальностей. Вы должны уничтожить только тех, кого необходимо, причем в определенное время, в соответствующем месте, во имя открыто объявленных целей. 

Но почему вы должны сражаться только так, как предписано, в том, а не в другом месте, сейчас, а не в другое время? Ответ простой: вы воюете против людей. Цель вашей борьбы — изменить их взгляды. Иногда индивидуумы не поддаются убеждению. В таком случае их надо уничтожать или нейтрализовать другими, чисто физическими способами, как, например, изоляцией или тюремным заключением. Но такова уж природа человека, что в большинстве случаев он прекращает сопротивление только накануне гибели. Этот момент наступает тогда, когда произойдет одно из двух. Либо, когда побежденные потеряют чувство организованности, не придя к единому мнению в отношении выбора руководителей и методов и оказавшись не в состоянии продолжать борьбу единым коллективом. Либо, когда побежденный народ сумеет сохранить чувство организованности и, используя свою политическую организацию, сумеет войти в контакт с противником. Так было, когда Англия признала независимость Америки, когда буры признали власть англичан, когда во второй мировой войне капитулировала Япония.

Иногда может быть так, что народ готов заключить мир, но оказывается, что противник не признает его правительства. Или победители считают, что они уничтожили прежнее правительство противника, а на деле новое правительство ничем не отличается от старого; оно только немного изменило свое название, в нем остаются прежние руководители и господствуют старые идеи. 

Независимо от того, что происходит в отдельных случаях, войны ведутся с целью изменить психологию противника. Таким образом, войны ведутся для достижения психологических целей, если они не являются войнами на истребление. Последние сегодня встречаются редко. Там, где представляется случай установить связи, всегда имеется вероятность, что одна из организаций (правительств) противника, которые уже сотрудничали в той степени, чтобы удовлетворить желание другого вести войну, будет впоследствии сотрудничать на условиях, выгодных в первую очередь победителям. Так как организации состоят из людей с присущими им человеческими поступками, изменение должно произойти в умах именно тех лиц, которые входят в существующее правительство, или в умах достаточно большой группы людей, способных свергнуть это правительство. 

Тот факт, что война ведется не просто с целью физического уничтожения, подтверждается высказываниями военных писателей всех эпох. Изречение Клаузевица: «Война является продолжением политики другими средствами» — есть современное выражение истины, общепризнанной с времен античности. Война — это своего рода убеждение, дорогостоящее, опасное и неприятное, но эффективное, если другие меры не дают желаемых результатов. 

Психологическая война и идеология
Идеология — это система глубоко укоренившихся убеждений относительно основных вопросов жизни и деятельности людей. Идеология также играет определённую роль в психологической войне. Различие в убеждениях, не затрагивающее коренных вопросов, обычно называется различием взглядов. Вы можете быть убеждены в необходимости высоких тарифов, я же не верю ни в какие тарифы. Вы верите в единый мир, я — нет. Вы поддерживаете консерваторов, я — либералов. Несмотря на эти различия, мы оба верим в деньги как средство выражения дохода, в брак как средство создания семьи, в демократические выборы, в свободу слова и т. д. 

Если же наши мнения настолько отличаются друг от друга, что мы не сходимся в суждениях ни по одному политическому вопросу, то такие разногласия переходят в область идеологии. Здесь уже затрагивается общественная система. Вы и я не желали бы жить в одном городе; каждый из нас не чувствовал бы себя в безопасности в присутствии другого; каждый из нас опасался бы пагубного влияния противника. Если бы я был нацистом, а вы — демократом, вам, безусловно, не понравилась бы даже сама мысль о том, чтобы мои дети жили по соседству с вашими. 

Даже если бы я верил в то, что вы достаточно порядочный человек, что вы просто заблуждающийся грешник, но в то же время считал бы, что вас нельзя допускать к избирательной урне, что вам нельзя доверять собственность, что на вас как на армейского офицера нельзя положиться и что вообще вы опасный подрывной элемент, вам было бы трудно ужиться со мной. 

Причина того, что в средневековых войнах протестанты и католики сжигали друг друга как еретиков, кроется отнюдь не в метафизических теориях противников. В XVII веке протестанты прекрасно понимали, что произошло бы в случае победы католиков, а последние могли себе представить свою участь под властью протестантов. В каждом случае новые правители, опасаясь быть свергнутыми, подавляли бы прежних, прибегая к утонченным пыткам, сожжению на костре, заключению в темницы. Свобода не может быть предоставлена людям с чужой идеологией. 

Если противник не намерен уважать вашу свободу слова, вашу собственность, вашу личную безопасность, то и вы не обязаны уважать его права. Каждый, живущий в идеологически едином районе (или, по определению, в свое время данному нацистской пропагандой — геопсихологической зоне), должен уважать неприкосновенность личности и прочие свободы всех жителей данного района. Это обязательная предпосылка всякой идеологии. 

Психологическая война и торговая реклама
Пропаганду часто сравнивают с новым видом искусства современности — торговой рекламой, получившей широкое распространение через массовую печать и средства электронной связи. 

Преданность в войне той или иной стороне является вопросом идеологии, а не мнения. Нельзя желать поражения своей собственной стране и в то же время оставаться хорошим гражданином во всех других отношениях. Желать своего поражения, даже соглашаться с ним — большая трагедия для каждого разумного, психически нормального человека. Немец, который желал поражения рейху, был предателем своей страны так же, как и любой американец, желавший выхода Америки из войны и истребления американских евреев. Подобные решения нельзя сравнивать с выбором зубной пасты, дезодоратора или сигарет.

Реклама в мирное время пользуется успехом только потому, что обычно выбор, который делает покупатель, не имеет для него большого значения, хотя он и очень важен для фирмы. Возьмем для примера два сорта сигарет. Вам все равно, какие купить сигареты, если они ассоциируются в вашей памяти просто с табаком определенного сорта. Но если, скажем, одни сигареты вызывают у вас необъяснимое, но навязчивое воспоминание о ножках актрисы на коробке, вы, вероятно, купите именно эти сигареты. Пропаганда периода войны сегодня в значительной мере ведется методами торговой рекламы. 

Торговая реклама уже в мирное время в известном смысле служит военным целям, приучая аудиторию реагировать на различные обращения, печатные и устные. Заграничная пропаганда может достичь местной аудитории, только конкурируя с местной рекламой. Иностранной пропаганде трудно привлечь внимание аудитории, если в стране передается бесчисленное множество высококвалифицированных коммерческих обращений. Политическому пропагандисту, например, нужно будет вклиниться в разноголосый хор сообщений, рекламирующих мыло, безалкогольные напитки, стиральные порошки и т. п. Если ему не удастся это, тогда он должен будет или отказаться от своей затеи, или маскироваться, подделываться под местную пропаганду и использовать местные средства. Правда, крикливая торговая реклама заглушает и собственную пропаганду на население и может в известной степени притупить его бдительность. Но в то же время реклама воздвигла психологическую Великую стену, которая, например, сегодня почти полностью мешает проникновению в Соединенные Штаты иностранной или какой-либо другой пропаганды и делает эту страну почти неуязвимой в случае внезапного идеологического нападения из-за океана. 

Психологическая война и служба по работе среди гражданского населения

Деятельность органов психологической войны и службы по работе среди гражданского населения различается своей направленностью. Объектом психологической войны является противник. Служба по работе среди гражданского населения (по внутренней пропаганде) рассчитана в первую очередь на внутреннюю аудиторию. В некоторых странах деятельность органов психологической войны и службы по работе среди гражданского населения сосредоточена в руках одного органа. 

Служба по работе среди гражданского населения по традиции основана на принципах, по которым информация должна быть настолько полной, насколько позволяют соображения военной безопасности. Эта информация должна распространяться оперативно и в увлекательной форме, укреплять уверенность народа в мощи своих вооруженных сил, ее тон и содержание не должны способствовать повышению морального духа противника. Эти принципы оправдываются опытом работы хороших газет, но они могут привести к ослаблению наших позиций в психологической войне в будущем, если нам придется иметь дело с изобретательным и инициативным противником. 

Отделить деятельность службы по работе среди гражданского населения от деятельности органов психологической войны, когда они пользуются одними и теми же средствами, невозможно. Во время второй мировой войны Управление военной информации США разработало подробные планы распространения военной информации, рассчитанной на различные аудитории. К большому сожалению, эти планы наивно строились на предположении, что противник будет слушать только радиопередачи Управления военной информации и что он не обратит внимания на публикуемые армией и флотом материалы службы по работе среди гражданского населения. Иногда радио Нью-Йорка или Сан-Франциско давало обработанную в соответствии с требованиями психологической войны версию того или иного события на фронте, а офицер службы по работе среди гражданского населения театра военных действий или флота одновременно представлял то же самое в совершенно другом виде. В таком случае радио и печать противника могли свободно выбирать более выгодный для них вариант или цитировать оба источника, противопоставляя один другому. 

Психологическая война и служба морального обеспечения

Все современные армии, кроме службы по работе среди гражданского населения, используют службу морального обеспечения (в отечественной военной традиции принято другое обозначение — политико-воспитательная работа с личным составом -прим. ред.). Задачей ее офицеров или служащих является организация досуга в войсках, обеспечение пособиями по общему образованию и политической подготовке и другими средствами, способными привлечь к себе внимание армейской аудитории. Служба морального обеспечения войск — это главное, прямое средство защиты от психологической войны противника. Она приковывает внимание своих войск и может помешать противнику эффективно воздействовать на них. Во время второй мировой войны Служба радиовещания вооруженных сил США в передачах для американцев часто сообщала интересные сведения, представлявшие важность не только для американской внутренней пропаганды. Естественно, что враги, да и союзники, больше прислушивались к передачам, организованным американцами для американцев, чем к тем, которые были специально подготовлены для заграницы. Как уже говорилось, служба морального обеспечения снабжала американские войска информацией, организовывала досуг и снабжала войска учебными пособиями. Нередко из этого большую пользу для себя извлекали многочисленные посторонние аудитории на всем земном шаре, которые подслушивали американские радиопередачи, читали журналы, покупали на черном рынке продававшиеся из-под полы американские книги.

Служба морального обеспечения не использовала возможности доводить до сведения своих войск и иностранной аудитории некоторые наиболее эффективные положения американской психологической войны, и этим она выиграла как, пропагандист, не признаваясь даже самой себе, что она действительно была пропагандистом. Так как в Соединенных Штатах не было какого-либо серьезного внутреннего раскола психологического порядка, функции службы морального обеспечения автоматически координировались с функциями органов психологической войны просто потому, что их осуществляли дисциплинированные американцы. 

Из опыта немецкой и советской армий явствует, что у них службы морального обеспечения были частью хорошо отлаженной пропагандистской машины, выполнявшей функции психологической войны, работы среди населения, общей информации и просвещения, В японской армии службы морального обеспечения функционировали главным образом ради удовлетворения естественных потребностей, например ради обеспечения солдат приличным питанием, и ради морального утешения (открытки с картинками, талисманы и т. п.), что имело мало общего с информацией и еще меньше с официальной пропагандой 

Психологическая война и обычные средства воздействия

В демократическом государстве печать, театр, кино, часть радиостанций, издательства и т. п. функционируют в военное время, как обычно. Подобные средства, находящиеся в частном владении, представляют собой постоянно обновляющийся источник информации, а также материалов для печати и кино, используемых при ведении психологической войны. Благодаря умеренной, но хорошо продуманной связи с цензурой органы психологической войны могут осуществлять негативный контроль за публикацией материалов неправительственных организаций и в состоянии предотвратить распространение внутри страны вражеской пропаганды в наиболее открытой форме. Информация становится пропагандой, если лицо, публикующее ее, преследует какие-либо цели. Даже если репортеры, редакторы, писатели не ставят перед собой пропагандистских целей, источники этой информации (лица, дающие интервью, друзья корреспондентов и т. д.) могут сообщить новости для печати с определенной целью. Многочисленные случаи, когда официальные правительственные лица переносят свои споры из зала заседаний на страницы газет, сообщая при этом открытые или закрытые сведения, тоже, по сути дела, является не чем иным, как пропагандистской кампанией. 

При планировании психологической войны следует иметь в виду, что эти средства общения будут существовать и что их деятельность не будет координироваться. План должен учитывать возможность вмешательства, иногда очень пагубного, в результате пропагандистских операций, проводимых в частном порядке в одной и той же области. Офицеры, ведущие танки в бой, могут убрать с дороги гражданские автомашины, которые им мешают, но офицеры, ведущие психологическую войну, не могут устранить гражданскую радиосеть и другие средства общения, над которыми они неправомочны осуществлять контроль. 

Психологическая война тесно связана и с дипломатией. Она является непременной составной частью военно-политической дезориентации. В области санитарии и гигиены также можно почерпнуть полезные для психологической войны данные из практики военно-медицинского корпуса. То или иное явление, возникающее среди войск одной стороны, вполне возможно и для другой. Если, скажем, наших солдат одолевают насекомые, они также будут досаждать и противнику! В таком случае их солдатам мы можем сказать, что наши средства борьбы с насекомыми значительно лучше. Наконец, ведение психологической войны тесно связано с вопросами, касающимися обращения с военнопленными, и защитой своего личного состава, попавшего в плен. 

Психологическая война является самостоятельной областью, хотя она связана с другими науками и переплетается со многими функциями войны. В общих чертах в ней нужно различать три аспекта: собственно психологическая война в общем плане, обнаружение и анализ операций психологической войны противника и тактическое, то есть непосредственное, ведение психологической войны против противника. Однако при изучении каждого из них следует, помнить, что психологическая война не является каким-то ограниченным, сугубо частным делом. Для того чтобы психологическая война была эффективной, достигаемые с помощью ее результаты должны быть неотъемлемой частью повседневной жизни и борьбы всех тех, на кого она направлена.